Окружающий мир взорвался разнообразием красок пред тем, как угаснуть, обратившись в царство тьмы. Закат полыхнул и потух – каждый миг его казался вечным, но переход от алого к пепельному занял не более нескольких демонических мигов. Свет прокатился по руинам, похожим на кости давно истлевшего зверя, вырывая кровавые клочки похожие на чьи-то злые очи. Это было удивительное, поражающее воображение зрелище, но не восхищение, а лишь тоску и что-то похожее на затаенный страх, вызвало оно в женщине, что глядела на берег, чуть перегнувшись через борт корабля. Сердце ноет на закате, каким бы прекрасным он ни был.
Воды Ройна плещутся о деревянный остов, ласково, словно обволакивая их маленький, упрямый корабль. "Скромница" в чем-то подобна самой Лемор: она бредет напролом, сквозь все невзгоды, ведомая богами-капитанами и верой в невозможное, она кажется хрупкой, пусть и выдержала множество штормов, оставивших на ней свои шрамы, но однажды она разобьется в щепки, столкнувшись с тем самым, что был предопределен. Септа привыкла к одиночеству, она впустила его в сердце давно и превратила не в щемящую пустоту, но в доброго друга. Все, кем она дорожила, после этого единения, допускались лишь на порог души, на три ступеньки ввысь. Пытаясь с любопытством заглянуть за спину хозяйки, они видели лишь тьму, что скручивалась спиралями и уходила вглубь. Никаких исключений. Джон знал ее имя, знал о сплетнях, что некогда были на устах у многих, но ему так и не удалось узнать истину, услышать ее из уст самой Эшары. Да он и не спрашивал, что навеки установило меж ними некое молчаливое взаимопонимание, скрепленное столь же молчаливой благодарностью. Некоторые тайны лучше не выпускать из сундуков. Всем нам есть, что скрывать.
— Земля не мертва, Хугор, — мягко улыбается Лемор, ничуть не удивленная неожиданным появлением карлика. — Взгляни внимательнее, пока глаза твои еще разбирают в полутьме. Взгляни, и ты увидишь цветы, что пробиваются сквозь камни. Матерь Ройн также еще жива, прислушайся к ее шепоту, она может рассказать тебе о том, как некогда ей вверяли свои тайны люди, что жили на этих берегах. Что же касается мертвых тел на дне, боюсь, что и они не так уж мертвы, как нам бы того хотелось... — Улыбка исчезла с лица септы, она настороженно вглядывалась в развалины Хройена.—Боги всегда со мной, в моем сердце, как бы далеко не забредала моя бренная плоть. Они никогда не отворачиваются от того, кто искренне взывает о помощи. Вера — это как любовь. Вы не верите в нее, пока сами не влюбитесь.
Туман, пришедший с востока, теперь стелился белою дымкой над тихими темными водами. Еще немного и он станет саваном, покрывающим землю, оседающим на коже липким предчувствием беды, проникающим в сердце тревожным осознанием того, что все живое смертно. Лемор ощущала, как капля за каплей утекает время из маленькой дырочки на дне этого мира, похожего на наполненный водой кожаный мешок.
— В кого же веришь ты, Хугор Хилл? Я слышу в голосе твоем некий укор богам. Впрочем, быть может, мне это лишь почудилось, — Септа чуть склоняет голову и глядит на карлика искоса. Глаза ее при этом похожи на угольки на слишком белой, молочной коже, тонкой, что дорнийский шелк. — Отец простер свою длань в небеса и достал оттуда семь звезд, и возложил их одну за другой на чело Хугора, увенчав его блистающею короною. И Дева привела ему отроковицу гибкую как ива, с глазами глубокими и синими, как озера, и Хугор пожелал взять ее в жены. Матерь благословила чрево ее, и Старица предсказала, что она родит царю сорок четыре сына. И когда родились они, то Воин дал им великую силу, Кузнец же сковал железные доспехи для каждого. — Процитировала Лемор отрывок из "Семиконечной звезды" и губы ее вновь сложились в насмешливую улыбку. — Семеро были милостивы к твоему тезке.

Отредактировано Lemore (2014-05-27 16:29:23)